Стареющая мать Павла Власова, немая в потемках быта и поднимающаяся просветлением чувств и инстинктом правды жизни к молодому мирскому делу, – эта трогательная, каждому понятная и очень многим родная лирическая тема послужила проводником мысли режиссера к сердцу зрителя. Не сама Пелагея Власова была целью режиссера, а – лицо эпохи, лицо матери множества Павлов Власовых. Жизнь Пелагеи связала сегодняшние чувства с нашими воспоминаниями о 1905–1906 годах, ввела в интимное ощущение жизни всей большой семьи рабочих, поднявшей предоктябрьский канун.